Согласно мнению наших экспертов сейчас необходимо не только поднимать внутреннюю рыночную систему, но и восстанавливать всю продовольственную безопасность страны.

Р. Гумеров, к.э.н., доцент

 

Современное состояние российского продовольственного рынка позволяет ставить вопрос об уязвимости национальной продовольственной системы и наличии следующих угроз национальной продовольственной безопасности:

  •  современный уровень потребления и отечественного производства основных продовольственных товаров не обеспечивает полноценного питания всех слоев российского населения для ведения здорового и активного образа жизни в соответствии с мировыми стандартами при наличии необходимых материальных предпосылок для их достижения;
  • расходы на приобретение продуктов питания занимают неоправданно высокую долю в расходах российских домохозяйств, ограничивая потребление других материальных и духовных благ;
  • чрезмерно высокая дифференциация доходов обусловливает заметные различия в потреблении продуктов питания различными категориями населения и даже существование недоедающих групп населения;
  • отечественное производство не обеспечивает растущие потребности населения в продовольствии, а рост импорта сельскохозяйственного сырья и продуктов питания, проникновение на внутренний рынок транснациональных компаний, захват ими крупных сегментов рынка увеличивают риски продовольственной безопасности (независимости), снижая возможности национального контроля продовольственной ситуации в стране.

 

Потребление основных продуктов питания: восстановительная динамика

 

90-е годы прошлого века были отмечены форсированным вовлечением неподготовленной - ни в финансовом, ни в институциональном, ни в организационном плане - российской агроэкономики в систему мирового продовольственного рынка, а также масштабными экспериментами в сфере земельных отношений и реорганизации крупных хозяйств в ущерб конструктивным преобразованиям продовольственной системы.

В этот период заметно сократилось, если не сказать обрушилось, потребление наиболее ценных продуктов питания животного происхождения. За десятилетний период 1990-2000 г. г. среднедушевое потребление мяса и мясопродуктов снизилось с 75 до 45 кг, молока и молочных продуктов – с 387 кг до 215 кг, рыбы и рыбной продукции – с 20,4 до 10,4 кг. Существенно снизилось потребление овощей и фруктов.

Локальной точкой перелома можно считать 2001 год, когда начался довольно устойчивый восстановительный рост потребления продовольствия. Тем не менее, до настоящего времени в стране не достигнут дореформенный уровень потребления наиболее ценных продуктов питания животного происхождения, высок уровень потребления крахмалосодержащих продуктов (картофель, сахар, хлеб и хлебобулочные изделия) и углеводов. Единственным достижением можно считать абсолютный рост потребления овощей и фруктов, преимущественно, за счет возросшего их импорта (табл. 1).

 

ТАБЛИЦА №1

Потребление основных продуктов питания по Российской Федерации

(на душу населения в год, килограммов)

1990 1995 2000 2005 2010 2014
Мясо и мясопродукты в пересчете на мясо (включая субпродукты II категории и жир-сырец)

75

55

45

55

69

74

Молоко и молочные продукты в пересчете на молоко

387

254

215

234

247

244

Яйца и яйцепродукты, штук

297

216

229

250

269

269

Сахар

47

32

35

38

39

40

Масло растительное

10,2

7,5

9,9

12,1

13,4

13,8

Картофель

106

124

109

109

104

111

Овощи и продовольственные бахчевые культуры

89

76

79

87

101

111

Фрукты и ягоды

35

29

32

46

58

64

Хлебные продукты (хлеб и макаронные изделия в пересчете на муку, мука, крупа и бобовые)

120

122

117

121

120

118

 

Рекомендации по рациональным нормам потребления пищевых продуктов, отвечающим традициям и современным требованиям здорового питания, утверждены приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации. Нижнюю социально допустимую границу потребления определяют индикаторы потребительской корзины, которые лежат в основе определения величины прожиточного минимума. Нормы потребительской корзины заметно ниже рациональных норм, рекомендованных Минздравом России (за исключением рыбы, картофеля, хлеба и хлебопродуктов).

 

ТАБЛИЦА №2

Целевые индикаторы потребления основных продуктов питания

Нормы МЗСР

Потребительская корзина

(трудоспособное население)

Мясо и мясопродукты

73

58,6

Молоко и молочные продукты в пересчете на молоко

325

290

Яйца и яйцепродукты, шт.

260

210

Рыба и рыбопродукты

22

18,5

Сахар

24

23,8

Масло растительное

12

11,0*

Картофель

90

100,4

Овощи и продовольственные бахчевые культуры

140

114,6

Фрукты и ягоды

100

60

Хлебные продукты (хлеб и макаронные изделия в пересчете на муку, мука, крупа и бобовые)

96

126,5

Соль поваренная

4

4,9

 

* Масло растительное, маргарин и другие жиры

Данные таблиц 1 и 2 свидетельствуют о том, что фактический среднедушевой рацион питания не является сбалансированным, если ориентироваться на целевые индикаторы здорового питания Минздрава России: по пяти основным продуктовым группам уровни рекомендуемых рациональных норм потребления превышены (сахар, яйца, картофель, хлеб и хлебобулочные изделия, масло растительное), по трем – не достигнуты (по молоку и молокопродуктам, фрукты и ягоды, овощи), по мясу и рыбе потребление находится примерно на уровне нормы.

Целесообразно также проанализировать энергетическую ценность рациона питания и его составляющие (химический состав). По данным Организации сельского хозяйства и продовольствия (ФАО) ООН, энергетическая ценность ежедневного рациона российского населения составляла в 2012-2014 г. г. 136% от рациональной потребности.

Но при этом энергетическая ценность на 41% формировалась за счет потребления зерновых, корнеплодов и клубнеплодов при среднем значении этого показателя для развитых стран мира на уровне 32%. Ежедневное потребление белков животного происхождения составляло в среднем на одного жителя Российской Федерации 54 г против 60 г в среднем по группе развитых стран (2009-2011 г.г.).

Росстат дает несколько иные показатели: потребность в энергетической ценности рациона питания обеспечивается в стране лишь на 92,4%, потребление белков животного происхождения составляет лишь 49,1 г/сутки. Более того, имеются расхождения между значениями отдельных индикаторов потребления, размещенных в различных публикациях самого Росстата.

Таким образом, мы сталкиваемся с очевидным отсутствием качественной и надежной информационной базы для мониторинга, анализа и оценки состояния потребления продовольствия.

Впрочем, обе базы данных (ФАО и Росстата) фиксируют одинаковые тренды - положительную динамику энергетической ценности рациона питания российского населения и улучшение его качественного состава (табл. 3). Правда, на момент окончательной доработки текста мы не располагали данными относительно рациона питания в 2015 году (рассчитанного по методу продовольственных балансов), который, безусловно, должен был испытать на себе влияние кризиса и эмбарго на поставку импортного продовольствия. Вполне допустимо предположить, что показатели потребления в части энергетической и белковой ценности рациона несколько ухудшились.

 

ТАБЛИЦА №3

Энергетическая и белковая ценность рациона питания

в Российской Федерации

База ФАО

Данные Росстата

 

1995-1997 2013-2015 (предварительно) 1996 2014
Средняя энергетическая ценность ежедневного рациона, ккал

2200

2603

В том числе в продуктах животного происхождения

657

860

Средняя обеспеченность энергетической ценности рациона питания, процент от потребности

115

136

Среднее содержание белков в ежедневном рационе, г

87

101

58

78

в том числе животного происхождения

43

54

30

49

 

Своеобразие современной продовольственной ситуации заключается в том, что при относительно высоком (и растущем – до известных событий и решений второй половины 2014 года) среднедушевом уровне потребления основных продуктов питания население страны вынуждено тратить на их приобретение значительную часть своих доходов.

По данным выборочных обследований, в первом квартале 2016 г. расходы на домашнее питание (без расходов на общественное питание) составляли 37 % всех потребительских расходов российских домохозяйств, в том числе 34,1 % – в городской местности и 50,6% – в сельской. В США, например, на приобретение продуктов питания приходится лишь 6,0% совокупных расходов домохозяйств, в Великобритании – 7,2%, в Австралии – 8,7%, Германии – 9,0, во Франции – 10,2, в Республике Корея – 11,1, в Японии –11,3%.

По сути, это - две совершенно разные в качественном отношении модели потребления материальных благ. Направляя недопустимо высокую долю своих расходов на приобретение продовольствия, российское население, тем самым, вынуждено ограничивать потребление других материальных и духовных благ и услуг.

Причём, с 2010 г. динамика потребительских цен на продовольственные товары устойчиво опережает динамику цен на остальные товары и услуги для населения (за исключением особо урожайного 2011 г.), т. е. тренд в отношении доли расходов на приобретение продовольственных товаров при прочих равных условиях явно неблагоприятен.

 

ТАБЛИЦА №4

Индексы потребительских цен по Российской Федерации

декабрь к декабрю предыдущего года

2010 2011 2012 2013 2014 2015
Индексы потребительских цен на товары и услуги

108,78

106,10

106,57

106,47

111,35

112,91

Индексы потребительских цен на непродовольственные товары

104,95

106,65

105,16

104,46

108,05

113,65

Индексы потребительских цен на продовольственные товары

112,89

103,87

107,48

107,32

115,43

114,00

 

Экономический доступ к продовольствию: чрезмерная дифференциация доходов

 

Наибольшую угрозу национальной продовольственной безопасности представляет недопустимое расслоение российского населения по уровню потребления продовольствия.

Показатели среднедушевого потребления характеризуют наличие продовольствия, но не его доступность. Разные категории российского населения имеют различные гарантии экономического и физического доступа к продовольствию, и рацион питания различных социальных категорий заметно варьируется в зависимости от уровня доходов, сферы занятости, места проживания.

К числу последних по времени публикаций, в которых делаются попытки исследовать этот феномен, можно отнести доклад группы экспертов Изборского клуба под руководством академика РАН С.Ю. Глазьева, в подготовке которого принимал участие автор, а также доклад, представленный Российской Академией народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации.

По результатам выборочных обследований бюджетов домохозяйств, в среднем по стране "потребляется" 85 кг мяса, а в домохозяйствах с наиболее низкими доходами (так называемая первая децильная группа)– лишь 53,5 кг, по молоку и молочной продукции разброс показателей выглядит столь же удручающе – 266 и 168,8 кг соответственно (2015 г.). И это не смотря на то, что домохозяйства первой децильной группы используют на приобретение продуктов питания значительно большую часть своих расходов, нежели в среднем по всем группам населения – 46% против 32% соответственно (2015 г.).

Заметная дифференциация потребления продовольствия в зависимости от доходов сочетается с различиями в уровне и структуре потребления населения в городской и сельской местности (таблица 6).

 

ТАБЛИЦА №5

Потребление продуктов питания в домашних хозяйствах по 10-ти процентным группам населения в 2014 году

в среднем на потребителя в год, кг

Фактическое потребление в различных децильных группах

Норма потребления

первая

(с наименьшими доходами)

десятая

(с наибольшими доходами)

Мясо и мясные продукты

54,8

106,0

70-75

Молоко и молочные продукты

173,6

324,7

320-340

Яйца, шт.

161

266

Рыба и рыбные продукты

14,4

28,6

18-22

Масло растительное и другие жиры

8,5

11,9

10-12

Хлеб и хлебные продукты

79,9

104,7

Картофель

49,4

63,7

Овощи и бахчевые

61,9

127,7

120-140

Фрукты и ягоды

40,9

106,2

90-100

Энергетическая ценность, в среднем на потребителя в сутки, ккал

1916,5

3079,5

в том числе в продуктах животного происхождения

555,1

1073,3

Белки, в среднем на потребителя в сутки, г

55,0

93,8

в том числе в продуктах животного происхождения

32,1

61,5

 

Рацион сельских жителей, превосходя рацион городских жителей по энергетической ценности, уступает по объему потребляемых ценных продуктов животного происхождения, а также фруктов и ягод. Более высокая энергетическая ценность обеспечивается за счет большего потребления картофеля и хлебопродуктов, при этом сельские жители направляют на приобретение продуктов питания относительно большую часть своих расходов в сравнении с городскими жителями.

 

ТАБЛИЦА №6

Потребление продуктов питания в городской и сельской местности

в среднем на потребителя в год, кг

Городская местность

Сельская местность

Мясо и мясные продукты

86,8

78,6

Молоко и молочные продукты

271,3

249,0

Яйца, шт.

218

209

Рыба и рыбные продукты

22,3

22,4

Масло растительное и другие жиры

10,0

11,8

Хлеб и хлебные продукты

89,3

112,4

Картофель

54,5

69,9

Овощи и бахчевые

97,7

97,8

Фрукты и ягоды

79,9

64,9

Энергетическая ценность, в среднем на потребителя в сутки, ккал

2544,9

2766,4

в том числе в продуктах животного происхождения

878,2

808,7

Белки, в среднем на потребителя в сутки, г

77,4

78,7

в том числе в продуктах животного происхождения

50,3

50,3

 

Существует значительная дифференциация в доходах населения по отраслевому признаку (по сферам экономической деятельности), которая, естественно, результируется в неравенстве потребления продовольствия. В 2014 году средняя номинальная начисленная заработная плата в среднем по всей экономике составляла 32495 рублей, в сельском хозяйстве - 17724 рубля, в обрабатывающей промышленности 29511, в добывающей 58959, а в сфере финансовой деятельности – 68565 руб. В образовании среднемесячная зарплата работников составляла 25862 руб., здравоохранении и предоставлении социальных услуг – 27068.

На этот аспект проблемы обращается незаслуженно мало внимания, между тем эта дифференциация есть в значительной степени отражение деформаций российской экономики: ее сырьевой направленности, гипертрофированного развития банковского сектора, хронического недофинансирования социальной сферы. Различия в доходах населения в зависимости от сферы деятельности не всегда отражают действительные различия в трудовом вкладе.

К сожалению, в последние годы мы наблюдаем рост численности населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума. Эта величина, по сути, формирует "порог выживаемости"; лица, имеющие доходы ниже этой величины, не в состоянии приобрести минимальный набор продуктов питания, необходимый для сохранения здоровья и обеспечения жизнедеятельности человека.

Весь период 2000-х годов, вплоть до 2012 года включительно, абсолютное и относительное (как доля в общей численности населения) значения показателя устойчиво снижались, однако в последние три года наметилась противоположная тенденция (табл. 7).

Аналогичная по последствиям картина наблюдалась в конце 1990-х годов, когда в 1999 году падение курса национальной валюты на фоне высокой доли импортной продукции также изменило тенденцию к снижению численности и доле малоимущего населения на противоположную. Сложность нынешней ситуации заключается в том, что обесценение национальной валюты сочетается с действием других неблагоприятных факторов, в том числе, с вынужденными мерами по временному запрету ввоза продовольственных товаров из стран, применивших политические по своим мотивам и экономические по содержанию санкции в отношении Российской Федерации.

Вице-премьер Правительства России О. Голодец на заседании Российской трехсторонней комиссии 29 апреля 2016 г. совершенно справедливо заметила: "Наш труд недооценен. Именно поэтому было принято решение о повышении минимального размера оплаты труда до 7,5 тысяч рублей. Получив среднее общее образование, человек получает 7,5 тысяч рублей. Где такой труд? Таких людей у нас два миллиона человек.

Коллеги, есть перекосы, которые нужно реально проработать, без устранения этих перекосов мы не сможем двигаться вперед". Но этого мало, необходимо общее повышение оплаты труда в бюджетной сфере, введение прогрессивной шкалы налогообложения доходов физических лиц и использования других инструментов, снижающих необоснованную, социально опасную, дифференциацию доходов различных групп населения.

Особую группу проблем составляют региональные различия в энергетической ценности и химическом составе дневного рациона, объеме и структуре потребления основных продуктов питания, доле расходов на приобретение продовольствия в совокупных потребительских расходах домохозяйств. Эта группа проблем требует специального изучения с использование особых методик и выходит за рамки данного исследования. Отметим лишь, что дифференциация субъектов Федерации по качественным и количественным параметрам потребляемого продовольствия может иметь не только нежелательные социально-экономические, но и политические последствия.

 

ТАБЛИЦА №7

Численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума и дефицит денежного дохода

Население с доходами ниже прожиточного минимума

Дефицит денежного дохода

млн. чел.

в процентах от общей численности населения

млрд. руб.

1995

36,5

24,8

34,9

2000

42,3

29,0

199,2

2012

15,4

10,7

370,5

2013

15,5

10,8

417,9

2014

16,1

11,2

478,8

2015

19,1

13,3

684.9

 

В результате введения продуктового эмбарго резко сократился импорт сельскохозяйственного сырья и продовольствия – с43165 млн. долл. США в 2013 году до 26456 млн. долл. в 2015 г. Тем не менее, удельный вес отечественной продукции в общих объемах товарных ресурсов животноводческой продукции все еще ниже пороговых значений Доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации (таблица 8).

Как показали уроки введения ответных защитных мер, простое физическое замещение импорта из традиционных стран - экспортеров ввозом продукции из других стран сопровождалось ухудшением экономических условий доступа населения к продовольствию, особенно его малообеспеченных слоев. В отличие от кризиса 2008-2009 гг. в 2015 году потребление продовольственных товаров упало почти так же сильно, как и потребление непродовольственных товаров: оборот розничной торговли пищевыми продуктами снизился на 9,2%, непродовольственными товарами – на 10,7 процента.

 

ТАБЛИЦА №8

Удельный вес сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия отечественного производства в общих товарных ресурсах (с учетом переходящих запасов) в Российской Федерации

в процентах

2010 2011 2012 2013 2015* Пороговое значение Доктрины
Зерно 99,4 99,3 98,8 98,4 99,2 95
Масло растительное 76,6 78 83,6 81,3 83,9 80
Сахар (из сахарной свеклы) 57,6 62,4 77,9 84,6 83,5 80
Картофель 96,3 95,3 96,8 97,5 97,3 95
Молоко и молокопродукты (в пересчете на молоко) 79,7 79,9 78,9 76,5 81,2 90
Мясо и мясопродукты (в пересчете на мясо) 71,4 73,4 74,8 77,3 87,4 85

 

  • Предварительные данные Росстата

Спровоцированная продовольственным эмбарго агфляция (опережающий рост цен на продовольствие) в наибольшей степени затронула малоимущие слои населения. Если для группы населения с наибольшими располагаемыми ресурсами индекс цен на продовольственные товары составил в 2014 году 115,0%, то для группы с наименьшими ресурсами – 115,9% (на конец года, в процентах к декабрю предыдущего, 2013 года).

Эта тенденция продолжилась и в 2015 г. В докладе Министерства экономического развития "Об итогах социально-экономического развития Российской Федерации в 2015 году" отмечалось: "Глубина падения покупок продовольствия в 2015 г. беспрецедентна, такой не было даже в кризис 1998-1999 гг., когда средний доход упал значительно сильнее, что говорит о том, что нынешний кризис – в частности из-за продуктовых антисанкций - наиболее тяжело ударил по беднейшему населению, основная часть расходов которого падает на еду".

Прокурорские проверки, проведенные в конце января 2015 года, выявили факты беспрецедентного повышения цен на продукты питания практически во всех регионах страны. По сообщениям СМИ, в Самарской области, к примеру, розничная цена на некоторые товары выросла на 654%. На рабочей встрече с председателем правительства Д. Медведевым руководитель Федеральной антимонопольной службы И. Артемьев отметил, что на дату встречи его ведомством было возбуждено 98 дел по конкретным фактам завышения цен, никоим образом не связанным с внешней конъюнктурой.

Таким образом, необходимо усилить опережающие меры государственного контроля и регулирования цен на продовольствие, а также повысить ответственность за необоснованное их повышение.

 

Комплексная оценка продовольственной независимости

 

Продовольственное эмбарго раскрыло истинные масштабы зависимости нашего внутреннего продовольственного рынка от импорта, который не ограничивается ввозом готовых продуктов питания и полуфабрикатов. Велика зависимость отечественного сельского хозяйства от импорта семян, племенного материала, химикатов.

По признанию министра сельского хозяйства А. Ткачева, наша зависимость от импортных семян составляет 70-90%, на их закупку ежегодно расходуется до миллиарда долларов США. В эфире телеканалу НТВ 6 марта 2016 года министр заявил по этому поводу: "Мы прекрасно понимаем: это не просто семена, это не просто деньги, вывезенные из страны на покупку семян, а это продовольственная безопасность. То есть если нам перекроют этот кислород, то мы останемся без семян, а значит, без сахара, без хлеба".

Похожая картина складывается по многим другим видам продукции. Например, формально Россия практически полностью обеспечивает себя картофелем: в общих объемах товарных ресурсов доля отечественного картофеля превышала в 2015 году 97%. Однако в себестоимости отечественного картофеля доля валютной составляющей (затраты на покупку импортных семян, химикатов, техники и запчастей к ней) колеблется от 20% в малоэффективных хозяйствах до 70% в высокотехнологичных. Импортная компонента составляет примерно 75–80% затрат на производство отечественных яиц, более 60% – говядины, не менее 40% – свинины.

Даже в себестоимости фасованной соли, как выясняется, доля валютных расходов достигает более 30% (упаковка, горюче-смазочные материалы, запчасти, расходные материалы, амортизация импортного оборудования и т. д.). Оказывается, даже наша гордость последних лет – птицеводство – во много держится на импортных ресурсах: по данным экспертов Института конъюнктуры аграрного рынка, мы импортируем порядка 60-70 процентов инкубационного яйца.

Очевидно, что заявленная политика импортозамещения должна формулироваться и реализовываться более широко и системно, охватывать не только конечную продукцию агропромышленного комплекса, но и продукцию связанных с ним отраслей и производств.

Явную угрозу продовольственной независимости Российской Федерации представляет такой неторговый фактор, как захват крупных сегментов внутреннего продовольственного рынка транснациональными корпорациями. По оценкам Минсельхоза России доля иностранного капитала в пищевой промышленности продолжает устойчиво расти и уже составляет 60%, в том числе: на рынке переработки молока - 60%; на рынке соковой продукции - более 70%; рынке замороженных овощей и фруктов - порядка 80%; рынке плодовоовощной консервации - более 90%.

И дело здесь не в простой формальности: захватив рынки, транснациональные корпорации приступают к ликвидации "неэффективных" производств и рабочих мест, фальсифицируют продукцию, идут на прямой шантаж, сопротивляясь введению мер государственного контроля и регулирования. Необходимо законодательно, в рамках правового поля, ограничить доступ иностранных компаний к отечественному продовольственному рынку (как это сделано, например, во Франции в соответствии с так называемым "Законом Danone"), а также повысить их социальную ответственность перед своими работниками и российскими потребителями. В любом случае, их деятельность не должна противоречить национальным интересам Российской Федерации в сфере продовольственного рынка.

В контексте национальной продовольственной безопасности надо скорректировать нашу экспортную сельскохозяйственную политику. По данным ФТС, экспорт зерна за 2015–2016 сельскохозяйственный год (июль 2015 года - июнь 2016 года) составил 33,9 млн. тонн (из них 24,6 млн. тонн пшеницы) против 30,7 млн. т за предыдущий период.

Однако значительная часть зернового экспорта контролируется иностранными компаниями, которые в результате возрастающего вывоза получают возможность контролировать весь российский зерновой рынок и "подстраивать" его под внешние потребности в ущерб российским интересам (например, в ущерб развитию отечественного животноводства, о чем – далее). По экспертным оценкам, явными лидерами среди экспортеров российского зерна являются несколько крупнейших компаний с иностранным участием.

Первое место по итогам сезона 2014/2015 г. г. заняла ООО «Международная зерновая компания» - дочерняя компания Glencore (9% вывезенного зерна), второе – Cargill (8%). По 5% экспортного зернового рынка заняли «Аутспан Интернешнл» (“дочка” Olam International Ltd.) и голландский «Луис Дрейфус Коммодитиз Восток» (5%), занявшие соответственно 4 и 5 места. На седьмом месте находился представитель международного трейдера Nidera в России - ЗАО «Виталмар Агро» (4% рынка).

Государственная Объединенная зерновая компания (ОЗК), созданная в соответствии с Указом Президента РФ специально для проведения экспортных операций с зерном, занимала лишь девятое место по объемам зернового экспорта (3% экспорта сезона 2014/2015). Замыкала рейтинг ведущих компаний-экспортеров зерна из России в 2014/2015 торговом году торговая компания «Русские масла», входящая в украинский холдинг «Кернел», чья доля в объеме экспорта российского зерна составила 3%.

Кроме того, вывозим мы непереработанное зерно – продукт с низкой добавленной стоимостью. Россия, являясь одним из ведущих мировых экспортеров зерна, одновременно занимает крайне слабые позиции на мировом рынке муки. Последние годы ежегодный российский экспорт не превышает 125 тыс. т, или одного процента мирового рынка.

В то же время Турция, импортирующая российское зерно (более 3 млн. т в 2015 году), затем перерабатывает его и экспортирует муку в более чем 100 стран Африки, Ближнего и Среднего Востока, занимая порядка 25% мирового рынка муки. Казахстан, ввозивший до 1992 г. 1/3 потребляемой муки из России, за счет перестройки собственного зернового комплекса превратился в настоящее время в крупнейшего мирового экспортера муки, вытеснив, в том числе, Россию с традиционных среднеазиатских рынков сбыта.

С другой стороны, в результате растущего экспорта Россия изменила структуру производимого зерна в пользу пшеницы и резко сократила объемы использования зерна на кормовые цели. В свою очередь, это привело к падению поголовья скота и собственного производства животноводческой продукции, Россия превратилась в крупнейшего импортера мяса (таблица 9). По сути, в настоящее время наше зерно "возвращается" к нам в виде животноводческой продукции с более высокой долей добавленной стоимости.

 

ТАБЛИЦА №9

Индикаторы рынка животноводческой продукции

Индикаторы 1990 2015
Использование зерна на кормовые цели, млн. т 74,9 36,1*
в том числе промышленная переработка на комбикорма, млн. т 61,4 25,8*
Поголовье крупного рогатого скота (на конец года), тыс. голов 57043 18992,0
В том числе коров, тыс. голов 20556,9 8408,1
Поголовье свиней, тыс. голов 38314,3 21506,5
Производство мяса скота и птицы (убойный вес), тыс. т 10111,6 9565,2
в том числе мясо крупного рогатого скота, тыс. т 4329,3 1649,4
Производство молока, тыс. т 55715,3 30796,9

 

* 2010 г. После 2010 года была изменена методология учета использования зерна, которая не позволяет выделить объемы зерна, направленные на производство комбикормов

Надо сказать, что в последние годы на мировом зерновом рынке складывается неблагоприятная конъюнктура: в 2013 году индекс цен на зерновые ФАО (2002-2004=100) составлял 219, в 2014 – 192, в 2015– 162 пункта. В период январь-май 2016 он упал до 149 пунктов. По пшенице, на которую приходится основная доля российского зернового экспорта, снижение было еще более выраженным: индекс ФАО составлял 194, 181, 144 и 127 пунктов соответственно. Это, в частности, означает, что для поддержания своих доходов российские производители вынуждены будут направлять на экспорт все большие объемы зерна. Неизвестно, в какой степени это может ударить по внутреннему рынку, в том числе уже и в части продовольственного зерна.

Полагаю, необходимо усилить государственный контроль зернового рынка, сочетать меры по ограничению экспорта (экспортные пошлины, квоты) с мерами по поощрению производства и использованию зерна на кормовые цели, в том числе ценовой поддержкой производителей фуражного зерна. Не исключаю возможности формирования централизованных фондов (федерального и региональных) фуражного зерна для мобилизации имеющихся ресурсов и их наиболее рационального использования.